|
| Ещё два десятилетия назад над кольцевой автодорогой ещё не были возведены надземные пешеходные переходы, поэтому люди пользовались проёмами в бетонном барьере, разделяющем встречные полосы движения. Переход через дорогу всегда был сопряжён с большим риском для жизни.
В то уже далёкое время я на лыжне познакомилась с Марией Ивановной, маленькой, сухонькой, тоже немолодой женщиной, которая на вид была старше меня. Я и раньше встречала её в лесу, и вот, наконец, мы с ней познакомились. Мне всегда хотелось покататься в лесу за «кольцом», но оказаться там одной мне было бы некомфортно. Поэтому следующую лыжную прогулку я предложила своей новой знакомой совершить вместе.
В назначенный день мы направились к кольцевой автодороге. Я знала, в каком месте разделительного барьера имеется проём, которым можно было бы воспользоваться для перехода. Однако этот проём находился в стороне от кратчайшего пути, и Мария Ивановна наотрез отказалась делать лишний «крюк». «Перелезем здесь», - сказала она. Мне не оставалось ничего другого, как смириться. Однако, признаться, я трусила.
Подойдя к автодороге, мы сняли лыжи и стали ждать, когда схлынет поток машин на внутреннем кольце. Вскоре нам удалось перебежать через него, и вот мы уже сидим на разделительном барьере, держа в руках лыжи и палки, и ждём, когда схлынет поток машин на наружном кольце. Вдруг одна лыжа выскальзывает из моих рук и катится поперёк проезжей части. Я ахнула. Ещё секунда, и какая-нибудь машина обязательно раздавит её. Но в это же мгновение, не раздумывая, Мария Ивановна, едва знакомая мне женщина, бросается с разделительного барьера вниз, на проезжую часть, под колёса мчавшихся машин. Я оцепенела. Из-за охватившего меня ужаса я зажмурила глаза, а ещё через несколько секунд Мария Ивановна с моей лыжей уже взбиралась на барьер. Мы молча посидели ещё некоторое время, а потом благополучно перебежали через наружное кольцо.
Поступок Марии Ивановны, одновременно смелый и безрассудный, потряс меня до глубины души. Мы снова встали на лыжи, но я продолжала размышлять о случившемся. Я подумала, что в разведку ходят именно с такими бесстрашными, и представила, как в партизанском отряде она перевязывает раненых, рискуя жизнью, выносит их с поля боя, выстукивает на аппарате азбуку Морзе или у походной кухни готовит боевым друзьям еду. Я увидела, как в землянке она мечтает о том, что после войны на Земле воцарится мир и наступит всеобщее счастье, а сама она пойдёт учиться. Она очень молода, и даже сейчас, среди разрывов пуль и снарядов, её душа жаждет любви, нежной и возвышенной. Она слушает звучащую в старом, хрипящем радиоприёмнике задушевную песню: «Бьётся в тесной печурке огонь…».
Потом я сбрасываю с себя это наваждение и возвращаюсь в действительность. Нет, Мария Ивановна не воевала и не партизанила. Она дитя войны, перенесшая вместе с родителями все её тяготы и лишения. Однако с тех пор я всё равно про себя называю свою знакомую «партизанкой».
После того случая мы ещё несколько раз вместе катались на лыжах. Мне стало интересно, кто она такая. Я узнала, что Мария Ивановна родилась в 1936 году в Пензенской области. Её родители были колхозниками. Вспоминая о трудностях того времени, она говорит, что «это была мгла». В семье было восемь детей. Их село не попало в оккупацию. Местные жители слышали лишь отголоски артиллерийской канонады. Война шла где-то в 60 км от их дома. Когда мать работала в поле, она с сестрой-двойняшкой находилась под присмотром соседей. В войну же Маша пошла в школу и уже в восемь лет работала по хозяйству наравне со взрослыми. Отец с фронтом прошёл Румынию, Венгрию, Польшу, был ранен. После войны хотел там остаться, но в письме мать строго приказала: «Домой!» И он вернулся. Потом дети играли его медалями, не осознавая значимости этих наград.
Марии Ивановне не довелось получить образование, и вся её жизнь была посвящена сыну и тяжёлой работе. Она переехала в Москву и долгое время жила в доме своих хозяев в качестве домработницы. Потом решила устроиться санитаркой в ЦКБ. Однако её оформление длилось так долго, что она потеряла надежду получить эту работу. Комиссия тщательно проверяла её здоровье, наличие судимостей и другие обстоятельства её жизни. Наконец она была принята в отделение неврологии, а позже перевелась в отделение психиатрии.
Я спросила Марию Ивановну, приходить ли ей видеть кого-либо из сильных мира сего. Однако она, умеющая хранить тайны, ничего мне не ответила. Только сказала, что у таких людей в условиях «Кремлёвки» был свой обслуживающий персонал.
Долгое время я не встречалась с Марией Ивановной, однако недавно, когда снег в лесу уже сошёл, я ещё издали увидела её, бодро шагавшую с палками в руках, и очень обрадовалась. Она тоже узнала меня и была искренне рада нашей встрече. Мы обнялись, как добрые друзья, давно не видевшие друг друга, и, как прежде, пошли дальше вместе. А потом я спросила: «Вам было страшно, когда Вы бросились на дорогу спасать мою лыжу?» Она спокойно ответила: «Я об этом не думала». Потом она неожиданно остановилась и, глядя мне в глаза, сказала: «Я часто вспоминаю Вас. Бывает ведь, что человек чувствует родственную душу». При этих словах во мне что-то дрогнуло. Мы с ней совсем разные и живём в разных мирах, но есть нечто такое, что делает нас родными и близкими.
Дай Бог ей здоровья на долгие годы!
|
Опубликовано: 10.01.2021
орфография и пунктуация автора сохранены
| |
|
Предыдущая |
Следующая |
Лента публикаций
|
|
|
|
|
Вид для читателей
| |
Рейтинг публикации: 226
|
| Просмотры: 61, прочтения: 5
| | Оценки: 2 (средняя 5.0)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
| Отзывы
|
| Да, так бывает: сразу чувствуется в другом человеке родственная душа. Я бы назвал это симпатией с первого взгляда. Хорошо написано! | |
| | Простое и искреннее повествование. Доброе и бескорыстное! | |
|
| Спасибо, Фёдор, за тёплые слова и поддержку! | |
| | |
|
|
|
|
|
