Литературное имя/Обитаемый остров/Стихи о любви, зиме, весне, осени/Позитивные стихи о любви, о природе и о носках

Обитаемый остров - Лирика: любовная (стихи о любви, зиме, весне, осени)

Позитивные стихи о любви, о природе и о носках

В марте

Еще зима. Весна – немножко.
Повсюду снег еще белеет,
Но солнца теплая ладошка
Подставленную щеку греет.

Деревьям зелень только снится,
Но сны их в воздухе плывут,
В ветвях невидимые птицы
Об изменениях поют.

Повсюду проступают знаки,
Как бы штрихи на цветопробе,
Уже иначе две собаки
Барахтаются в сугробе.

Желтые тюльпаны

Три жёлтых тюльпана на фоне окна,
Зеленые выплеснув руки,
А там за окном тишина, белизна,
Там снег, похищающий звуки.

В головках тюльпанов тропический рай,
В нём птицы не умолкают,
Плывёт крокодил и кричит попугай,
И рыбок прожорливых стая.

А может, Голландия грезится им:
Весеннее солнце ликует,
И ангелы дарят цветам молодым
Божественные поцелуи.

Три жёлтых тюльпана на крае стола,
Зажатые маленькой вазой,
Где голубь косится из-за стекла
На кошку оранжевым глазом.

Алиса

Наверное, это какая-то химия –
Слышнее цвета в тишине,
И я к пустякам обращаюсь по имени,
Как кролик в волшебной стране.

Реальность дрожит за дверями незрячими –
Накопленная слеза
И тянут ко мне свои шеи ребячии, –
Заметные вдруг чудеса.

Вот контуры входов вокруг зажигаются,
И кто-то кричит за спиной.
Нора моя только еще начинается:
– Алиса, за мной!

Мороженое. Аниме

Как снежинка не землю сброшенный,
Обнажённый, горячий взгляд:
Ангел лакомится мороженым,
И от счастья крылья дрожат.
Вот колени, голени голые,
Сладок чувственных губ изгиб,
Чуть трепещут веки тяжёлые –
Не смотри, а не то погиб!
Улыбнётся, и разум побоку,
В голове золотая пыль,
Ангел линией, лодкой, облаком,
Растворится среди толпы.

О мае

Написать бы о мае, о поздней весне,
О рисунках детей на асфальте,
О прогулках ночных и о чем-то извне,
Дескать, звездные иглы, не жальте!

Только нет ничего необычного в том,
И ленивый об этом не пишет:
Крупный месяц застрял за ближайшим углом,
Зацепившись рогами за крышу.

Юн оранжевый свет фонарей-фонарят,
Где синея в обманчивом мраке,
Номера на облезлых домах так горят,
Как пророчества тайные знаки.

Вот глотаю я воздух, как будто бегу,
Ну и пусть, будут строки ничтожны,
Ну и пусть, ничего передать не смогу,
Ведь про май не писать невозможно!

Сладкий воздух

Сладкий воздух цветущего мая,
влажный воздух прогулки ночной,
смерть и боль я за это прощаю,
я за это, Мой Боже с тобой.

Потому атеистом и зверем,
грязным циником, скептиком злым,
Боже, Боже мой, я в тебя верю,
признаю себя сыном Твоим.

Разъярённый, пустой и нервозный
брошен в мире телесном, густом,
но ведь эти далёкие звезды –
Мой единственный дом.

Зерно

Вы видели когда-нибудь зерно?
Положено на влажную бумагу
Иссохшее от времени, оно,
В себя вбирает жизненную влагу.

Разбухло, вид величия лишен,
Так мертвенно белесо и ничтожно.
Проходит день, и острый корешок
Натягивает тоненькую кожу.

Проклюнулся. Нелеп и некрасив,
Как – будто коготь выпускает хищник,
А на спине набух уже нарыв,
И коготь все растет и влагу ищет.

И вот росток ладони смог открыть,
Рожденный покорять и покорить.

Бадминтон

Волан летит, летит волан,
Звенит в руке ракетка,
Ты девочка, я – мальчуган.
Волан застрял на ветке.

Сбивая яблоневый цвет,
Он падает к нам в руки,
А сада нет, и мира нет,
И все умолкли звуки.

Волан летит и ветра смех,
Его не догоняет.
Ты прыгаешь – и юбка вверх,
А я волан роняю.

Благословен июнь

Благословен июнь в цветущих липах,
Блаженной земляничною порой,
Весь в яблочных круглящихся полипах,
Налитых плотной белой кислотой.

Рвать яблоки уже я не рискую,
И все-таки им радуюсь я вновь,
Июнь, как обещанье поцелуя,
Томит меня и будоражит кровь.

То тёплый ветер спального района
Несет в дыханьи пряный аромат,
И смотрит город с каждого балкона,
Действительно преображенный в сад!

Неутомимый рост, невидный глазу
Так мегаполис бережно хранит
И в тёмном парке юные проказы,
И тихий смех, и лёгкий жар ланит.

Состояние лета.

Мне спокойно и радостно жить,
Мне ничуть не тревожно,
И лучей золотая финифть
Оплела меня осторожно.

В летней капельке ясно дня,
Отражается солнце беспечно,
Это всё, это всё – для меня,
И дано мне навечно.

Детский смех над водой, тишина,
И небес голубых глубина,
И не хочется думать о том,
Что же там — за холстом...

Земляника

Господь придумал землянику.
Но кто ответит мне - зачем?
Чтоб в благости своей великой,
Он любовался, как я ем?

Она сверкает алым бликом,
По сути, лишняя совсем –
Причуда силы многоликой,
Не понимаемой никем.

А может в мире иллюзорном,
Предвидя летнюю жару.
Бог знал: под листиком узорным
Удобно будет комару

У лакомства нас поджидать,
Чтобы за жадность наказать.

Озеро «Светлояр»

Сияет озера покой
Смиренный, ясный и покорный,
И облаков текучий строй
В воде недвижной перевернут.

Одеты свежею листвой,
Березы светятся как будто.
Росой осыпанное утро,
В тени часовенки простой.

Привычный гомон не слыхать,
И тишиною колокольной
Чужое слово «благодать»
Вдруг вырывается невольно

Ночная всадница

Весь мир зеленый в капельке сверкающей
Тебе несу я, милая. Лови!
Чтоб не пропал он, в миге замирающим
Губами ты его останови.

Взмах ласточки, стремительно летающей –
Легко прикосновение любви,
И нам с тобой, такого никогда ещё…
О шёлковые локоны твои!

Лети ночная всадница, горячая,
Слепым прикосновеньем ясно-зрячая,
Пришпоривая бёдрами коня.

Сверкая обнажённости доспехами,
Над временем, над вечностью, над вехами,
Проглатывай, как капельку, меня!

Двое

Положи мне голову на плечо,
Окунись в отпущенное тепло,
Отведенное время не истекло.
Слышишь: кровь пульсирует горячо.

Окунись с головою в мою судьбу,
Заблудись в паутине моих дорог,
Мы, конечно, сгинем когда-нибудь,
Каждый выйдет утром на свой порог.

Но покуда нас укрывает тьма,
И с планетой играют ладошки звёзд,
Я войду в твой космос, сойдя с ума.
Начиная новой вселенной рост.

Инь и Янь

Как двух начал извечных притяженье:
Смыкается, не зная ни о чём,
Так мы с тобой срастаемся в растенье,
Вхожу в твое тепло, как входят в дом.

И ты со мной! Лесная чаща, степь ли,
Квадратный угол городской тоски —
Качаешься ты, как цветок на стебле,
Качаешься, и руки — лепестки.

Слепые измерения сминая,
Вселенная Вселенную влечет,
Царит богиня — всадница нагая,
И огненный цветок во тьме цветёт!

Любоваться

Любоваться на тонкую вазу спины,
И томиться восторгом от худеньких плеч,
За тобою следить из моей глубины,
Каждый шаг твой на память беречь.

Так тянуться, не веря, и думать – мираж –
невозможно коснуться, быть рядом нельзя,
только вдруг ты волною внезапной обдашь,
Тёплым морем, где тени скользят.

Среди солнечных бликов в живой глубине,
пестрой рыбкой прибрежных камней.
Ты обнимешь меня, ты доверишься мне,
Станешь тайной моей.

Будет биться о берег прибой кружевной,
С галькой пальцами пены играть,
И ласкать изумрудной прозрачной волной,
И своею любовью качать.

Мотыльки

От кудряшек на шее до кончиков ног,
Всю тебя, как себя ощущаю,
Упиваюсь тобой, как языческий бог
Упивается свежестью мая.

Ты мне скажешь: Судьба проверяет меня,
И за счастье я буду наказан,
А любовь наша – яма, капкан, западня,
Сладкий яд, что прикончит не сразу.

И обнимешь меня, и ласкаешь, смеясь,
Так ответь мне, любимая, разве,
Разве можно распутать, порвать эту связь,
Вдохновляющий солнечный праздник.

Мы мгновенные блики на лике небес,
Мотыльками в звенящей лазури:
Были рядом вот только – и каждый исчез,
Унесенный дыханием бури.

Но когда мы сольёмся, отступит испуг!
Ни ловушек, ни смерти, ни гнева:
Вырастает в сплетении тысячи рук,
Над землею могучее древо.

Ранняя осень

Ранняя осень – позднее лето.
Солнце в зелёных ветвях.
Но желтизна проступает. И это,
Как седина на висках.

Пышно колышется зелень живая,
День ещё зноём печёт.
Но уже кучами листья сгребает
Дворников хмурый народ.

Россыпь рябины – парад ежегодный,
Радостная круговерть.
И кажется выдумкой космос холодный,
И кажется выдумкой смерть.

Осенняя любовь

Милый друг, не грусти, что весна позади,
Не печалься, что лето промчалось,
Еще бьётся веселое сердце в груди,
Еще целая осень осталась!

Еще яблоки с яблонь на землю летят,
И арбузы, как узники в клетках,
Еще держат деревья зеленый наряд,
Точно зонт над тобою, на ветках.

Это счастье, как рыбка в сеть солнечных дней,
Угодило: «Ну что тебе старче!»
И чем трепетный воздух с утра холодней,
Тем любовь моя чище и ярче.

Осень в лесу

Здесь у речки лесной, где звенит тишина,
Ночью небо становится ближе,
И горошины-звёзды на ветви сосна,
Точно бусы алмазные нижет.

Млечный купол, сверкая, в тиши вознесён,
Только изредка слышно из мрака,
Как в далёкой деревне облает свой сон,
Заскулит и затихнет собака.

Неожиданный плеск – лягушачий прыжок,
Вдруг посмотришь на воду, очнувшись,
Догорая, костёр затрепещет у ног,
Темным зверем, уютно свернувшись.

Так искрится холодная осени вязь,
Насекомых народ усыпляя,
И опавшие листья слегка серебрясь,
Кораблями в реке проплывают.

Начинается дождь

Начинается дождь – получается снег.
Близоруко мерцает фонарь.
Одиноко бредет в темноте человек –
Получается теплый январь,

Где за окнами кто-то глядит на свечу
И мерцает в стакане свеча.
Кто в сумраке скажет: «Остаться хочу…»
И сухими губами коснётся плеча.

А в соседней квартире читает стихи
Тонкорукий подросток – мечтательный взгляд,
Под девической челкой полно чепухи,
И сжимает внутри, и колени дрожат.

Телевизор включен на втором этаже,
И невидимый зритель застыл перед ним.
И он смотрит свой сон, а не «ящик» уже,
Тот, что с улицы кажется чудом цветным.

Там во сне этот зритель застыл в янтаре
Золотым насекомым – теперь не вернёшь,
И запуталось время в лучах фонарей:
Начинается снег – получается дождь

Ева

Ты, как Ева, дрожала в объятьях моих,
В этот первый, единственный раз,
И была нам планета дана на двоих,
Целый мир, воплощенный для нас.

Время стало густым, как зима на ветвях,
Каждый миг впечатленьем наполнен,
Ещё лыжный румянец горел на щеках,
И ласкали горячие волны.

Ещё свежестью зимней дышала ты вся,
Когда обнял тебя я нагую.
И шары отражали, на елке вися,
Как снежинки друг друга целуют.

Женщина зимой

Сияющая белизна двора,
Хранит в себе следы ночной метели.
Зима в окне, как женщина с утра,
С которой я проснусь в одной постели.

В полуприкрытых веках уголёк,
Сон отпустить её еще не хочет,
Герани фантастический цветок
На подоконнике раскрылся ночью.

Просвечивает солнечная ткань,
И светом озаряет все предметы,
И снова заслоняется герань
Манящим и желанным силуэтом.

Коктейль усталости и чистоты,
Слепым предвосхищеньем, новым всплеском,
И розовые на окне цветы,
На белизне очерченные резко.

Любовь к людям

Люблю людей я, вы уж мне поверьте,
Чиновников, тех, правда, не люблю,
Подонкам всех мастей желаю смерти,
Тупым блондинкам – иногда грублю.

Амбалов бритых – опасаюсь встретить,
И хиппи, (тех, что курят коноплю),
Противные они, как злые дети,
Как женщины, с которыми не сплю.

Поэтов-братьев не люблю я тоже,
Но братьев же, любить всего трудней!
И контролеров ненавижу. Боже,
А кто их любит, хуже нет людей!

Повсюду простецы, козлы, зануды,
Но я люблю людей, ведь разум – чудо!

Носок

Вот носок-холостяк,
Совершенства его ни к чему,
Он – ненужный пустяк,
Брошен в душную тьму.

Он лежит, недвижим:
Хоть и крепкий, не старый –
Хилым братьям своим,
Абсолютно не пара.

Всех их выведут в свет,
Всех их выведут в люди,
А его - уже нет,
И прогулки не будет!

Но не брошу его,
Не беда, что заметный.
Вот друзья, отчего,
Я в носках разноцветных.