В комиссионке на 7-ой Советской,
где пыль из прошлого до потолка,
где смотрят в зеркал’а мои все двести...
За гранью спрятаны, наверняка,
года, что вылупились в круглом глазе
чеканкой, супницей, огней игрой
в плавильне хрусталя. Сожмут в досаде
и выбросят потом ночной порой
в крик неизвестногО, что сдуру купишь…
Зиянье магазинной тишины,
где бедность продается на поруки,
промокло звуком порванной струны.
Не каждый вхож в те сомкнутые двери,
где ночь и день – над тайной абажур,
надежды где взошли и пожелтели,
оставив тень от света прошлых лун.
Не вещи, их душа, как та дорога
в извилинах прошедшего пути,
зовут к себе, им так нужна подмога,
из тупика людской ненужности...
Иду, иду Суворовским на Невский,
пусть Старый, но до дрожи дорогой,
с Восстанием прощаюсь, будто с детством,
ведь я живу сегодня под Москвой.
Опубликовано: 02.11.2017 орфография и пунктуация автора сохранены
